speaking foreign language

Прозрачность… Почти не выносимая ясность, когда отчетливая отточеность мира увлекает тебя за собой, когда ты теряешься среди этой бесконечно насыщенной смыслами и образами узорчатости.



Старый парк. Книжный рынок.



Листья, бумажные листья, не сумевшие (не пожелавшие?) избежать сухо щелкнувших ножниц времени, падают на книги, разложенные вдоль длинной аллеи. В этой картине должен быть какой-то глубокий смысл, нечто вроде "мимолетное – вечное, простая, всегда верная природа – велеречивое, обманчивое книжное знание, живое – искусственное"… бла-бла-бла…

Глубже

Блядь. Бред. Мертвые, расползающиеся словокружева.



Почему так холодно? Холод будет не в эту субботу, еще неделя. Туман? Его тоже нет, сейчас, это будет через две.

Сейчас, сегодня теплый ясный осенний день. Откуда холод и туман? Почему никто больше этого не замечает?



Hollow_дно



Whole_одно



Too_many



Two_манит



Разлагающиеся слова.



Нева, Нева, неважно… Студеный свинец воды, скрывший безумную, заражающую все радиактивность.



Пробой



Мутации



***



Кругом столько людей… Их слишком много. Зачем все это?



- Вы что-то продаете?

- Да, души…

- (недоуменный взгляд, легкая паника)





***



Почему так больно, холодно, страшно?

Паника! Я знаю, это старый облезлый козлоногий уродец играет осенний блюз на тростниковой флейте.



Кругом столько меня. Меня слишком много. Зачем все это?



По-че-му? Это ведь тихий, спокойный осенний день… денек. Сейчас? Знать бы, что это за сейчас…



***



Попытка найти среди видеокассет новый азиатский триллер. Методичный обход палаток и столиков

- Скажите, у вас есть "Глаз"?

- (недоуменный взгляд, легкая паника)





***



days: off



выходные



exit



.exe_it



Разлагающиеся слова.

---

искал. нашел

---

Осенние картинки (an easy ride)

Улица…



лица

у догов

годов

резче



Через несколько дней начнутся дожди, которые тяжелым бисерным пологом отгородят покои (покой?) осени от нас, чрезмерно докучливых и скучных. Задраят наглухо переборку в отсек тонущего октября ради того, чтобы сентябрь остался позади, остался живым, остался...

Но это преддождие пока даже не воздухе (not on the air), скорее внутри. Команды на погружение еще не было.



Осенняя аллея, похожая на вывалившийся из русской классической образ. Почти "хрестоматийная", но тихо улыбающаяся над всеми штампами, которые опадают-пропадают вместе с желто-красными листьями. Зеленый все еще присутствует в палитре, но уже с оттенком то ли стойкости, то ли стоицизма. Зеленый – это сейчас трава, бархатная подложка под багрянец и золото.



Небольшое летнее (улыбка – уже звучит анахронизмом) кафе, раздвинутое на две части проходящей через него дорожкой аллеи. Позади (или впереди, смотря с какой стороны приближаться) несколько сотен разноцветных воздушных шаров. Последние несколько дней, на время какого-то праздника, они заполняли собой и без того тесное пространство внутри кафе, теперь впервые вышли наружу, все вместе.

Яркие, искусственные краски. Часть из них начинает терять форму и размер, другие все такие же чуточку самодовольно надутые и глянцево-пижонистые.



Шары лежат на траве, сверху медленно падают редкие пока листья

---

---

моя стихия - небо... и мне хорошо во сне.

не умеешь подниматься - не ищи со мной встреч.

мои крылья ломки и все на штифтах... но мне

так хорошо в облаках. да и не для кого беречь

жизнь. скользко... столько лет в никуда, и не

сосчитать часов. ты была всегда хороша

и осталась такой. ты не из тех, кто ищет на дне

невест. а я всегда могла выжить без хлеба и без гроша.

но без тебя я не умею жить...



поверь мне, это не жизнь.



моя стихия - небо... и мне хорошо во сне.

я вижу картинки, но не разбираю сюжетов и лиц.

я могла бы варить тебе кофе и гадать на нём, где

только захочешь ты бы срывала джек-пот. среди улиц

всегда нет места для встреч... только постель.

весь наш мир лотерея... и я люблю рисковать.

ты бы бросала перчатки в лица другим - я бы шла на дуэль

за тебя вешала б на крючок свой крест.

ты бы целовала других... мне бы оставалось рвать

кровью...



моя стихия - небо... и мне хорошо во сне.

лиловый цвет облаков - ни больше ни меньше -

въелся в твои глаза. ты всегда умела курить и в огне

табак отливал рыжим. ты любила ночь, день же

не нужен был никому из нас. ты роняла слёзы

из ладоней глаз. я помню их вкус...

докажи мне, что это была не кровь.



моя стихия - небо... и мне хорошо во сне.

не поднимайся так высоко, не ищи чудес.

я знаю не понаслышке как больно и сколько лье

придётся лететь вниз. я не могу без

тебя...



поверь мне. это не жизнь.



(c) Alenkiu zveto4ek

---

---

Почти никто не знает, как начинается осень.

Это даже не разница в скорости восприятия, когда люди, привыкнув бежать сквозь, не замечают ничего, запутавшись в давно выцветшем серпантине повседневности. Поглощенные одной целью – попробовать удержать немыслимо сложные искусственные конструкции, которые привыкли именовать своей жизнью, балансируя, подпирая, то и дело выбираясь из под завалов, но удержать…

Но дело не в том, подобная причина была бы слишком плоской.



Иные реальности…



Осени нельзя очертить магических круг, за пределы которого она, вызванная твоим наивным колдовством, не сможет вырваться. Она неуловима, не подчиняется логике и не поддается определениям, она всегда будет улыбаться за скобками, за пределами. Вне тебя… А ты будешь искать свое место в ней, не находить, пытаться снова, попытаешься стать ее частью. Но она уйдет, а ты останешься



Летом время и пространство отливаются в цельные, звонкие и искристые мгновения, смеющиеся отблески солнца на воде, прямолинейный лабиринт лунной тропинки.

Осень – это отрицание плоскости, многомерность. Растворение в калейдоскопичности, головокружительная бесконечность фракталов, перекрестки миров на каждом твоем шагу, Сад расходящихся тропок – текущий страницами справа налево вечный лабиринт…



Почти никто не знает, как начинается осень. К счастью. Ибо то, что мы привыкли именовать "знанием", не имеет здесь никакого значения…

---

---

Четыре сотни горизонтов

Как линий, проведенных сердцем

(c)

Небо, расчерченное проводами...

Преломление горизонтов

(излом? или словно хлеба?)

Словом, но не простым, а в сердце

ты, вероятно, не станешь,

как многим не был.

В небо рвется коннект,

тяжело расправляя крылья

черным зонтом,

ненужным в такую погоду.

Net никогда не бывает next,

мечты зарастают былью –

ты это знаешь.

И на часах – только время года.





Ты можешь быть текстом,

но от сердца

тебе никуда не деться

---

Ночь… Ты стоишь на балконе у распахнутого окна (оно именно распахнуто, а не открыто). Звуки шагов и резко-отчетливые в голоса внизу становятся все реже, пока не пропадают совсем, а лихорадочный шепот листьев – все слышнее. Гаснут окна в домах напротив, одно за другим, скоро остаются только те, что будут продолжать светиться почти до утра. Ночной народ? Спорящие о чем-то или ушедшие в себя, читающие не в силах оторваться или пытающиеся что-то писать, цепляющиеся за любое занятие, чтобы не остаться наедине с бессонницей, просто пьющие в одиночку или в малосвязной компании. Но все они – в собственных изолированных пространствах, закрывшиеся от ночи, которая вокруг них, спрятавшиеся за холодным пологом электрического света.

Там, внизу, единственное, что не является темнотой, это одинокий фонарь. Его тонкая, почти змеиная шея далеко выступает из облака тесно прижавшихся другу к другу листьев, ветвей. Нежный, серебристый отсвет.

Еще выше, балансируя на крыше одного из домов – луна. Дым от сигарет уходит почему-то прямо к ней, кутая в струящийся ореол, изменчивые, свободно текущие мгновения. Под стать мыслям…

Тишина. Снаружи и внутри тебя. Ту, что внутри, изредка нарушаешь – добавляешь строчку-другую в письма, которые никогда не будут отправлены, разговариваешь с теми, кто тебя не сейчас не слышит. Впрочем, нет… Слышат – кто-то улыбается во сне, вздрагивает, сжимается, чувствуя твое присутствие. Ненаписанные письма, последний вариант которых включает в себя и все "черновики", не отрицая их.

У сигарет привкус осени.

Ночь – это всегда молчание.

Поднимается ветер, становится сильнее, учится пользоваться своей властью. Нервные темные облака. Что-то меняется, неуловимо, но навсегда. Дует, дует южный ветер…

Бессвязность, не-связанность…



Рассвет не наступает, ночи становится лишь все меньше и меньше. Снова зажигаются окна.

---

---

Мир не так прост, как нас пытаются заставить думать. Очертания нечетки, оттенки имеют огромное значение. Ничто не бывает только черным или только белым, зло может оказаться переодетым добром, безобразие - замаскированной красотой, и наоборот. Одно никогда не исключает другого.

Человеческое существо может любить и предавать любимое существо, и его чувство от этого не становится менее реальным. Можно быть одновременно отцом, братом, сыном, любовником, палачом и жертвой... Ты сама можешь привести какие угодно примеры.

Жизнь - это неясное приключение на фоне размытого пейзажа, пределы и контуры которого постоянно изменяются, движутся, где границы - это нечто искусственное, где все может завершиться и начаться в любой момент, или может вдруг кончиться - внезапно, как неожиданный удар топора, кончиться навсегда, на никогда.



(с) Перес-Реверте

---

Не стоит мешать окружающим заниматься –



самоудалением

самоуничижением

самоуничтожением

самоуспокоением

и

самоудовлетворением

---

---

Switching channels

Ночь ты проводишь с листом бумаги, который постепенно покрывается быстрыми мелкими строчками… Теплый, не успевающий вобрать ночную прохладу черно-серебряный телефон, который постоянно держишь в руках или под рукой. Спиритический сеанс, вращение мира вокруг неподвижного блюдца. Достучаться, пробиться…через смс, слова на бумаги, неслова, мысли, эмоции, чувства. Наложение водоворота и калейдоскопа, кажущегося хаоса стихийности и якобы случайной гармонии неподвижности.

Горький, почти вязкий зеленый чай из классического китайского чайничка, коньяк из водочной рюмки, безумная черная месса Диаманды Галас в наушниках. Осень повсюду…



Два часа полусна-полубреда.



К восьми утра ты на лекциях. Тебе нужно быть обаятельным, "вскользь остроумным", интеллектуальным, при этом несколько отстраненным. Первая встреча с первым курсом обязывает. Сейчас для них ты – и ты сам, и твой предмет, и в какой-то степени ваш факультет. Nobless oblige. Это даже не обязательства, ты и сам привык к такому образу в этих стенах, он тоже естественен и требует усилий для поддержания.

Но сегодня ты все еще в той ночи, осененный. Развлекающееся подсознание оставило даже браслет на левой, порядком удививший. Ты говоришь, тебя слушают, но ты, тот, кто сидит в пруду, настоящий, живой знает, что важно совсем не это...





Что ловит радио, тюнер которого споткнулся о волну, находящуюся между двумя каналами?

---

---

Осенние картинки (an easy ride)

Сегодня утром видел, как стайка листьев переходила дорогу.

Тихая сонная улочка. Спокойный и расслабленный утренний свет. Тишина, которая бывает только в районе "старого центра" любого города, когда рядом с механической пчелиной суетой магистралей живет совсем небольшой островок какого-то уверенного и негромкого покоя.

Дорога пустая, машин на ней нет. Но светофор все равно меланхолично перебирает цветные стеклышки – зеленый, красный, желтый, гербовые цвета осени.

И когда светофор останавливает несуществующее движение, легкий и почти ласковый порыв ветра увлекает за собой шумливую стайку опавших листьев, переводит их всей гурьбой через дорогу...

---

Осенние картинки (an easy ride)

Центр города. Сочетание уличной суетливости и прозрачного, надмирного осеннего дня. Бутик "Манго", одетый в прохладный кофейный гранит, отрешенно-стильные манекены равно(без)душно сморят на улицу. Туда, где старик с поношенной скрипкой очень задумчиво играет какие-то очень свои вариации на тему "Пусть всегда будет солнце". Перед ним черный футляр от скрипки, на линялом алом – несколько монет и тонкая желтоватая тетрадь с надписью "Дневник"



***



Аллея каштанов. Кажется, что они из тех, кто не умеет/не хочет быть осененными. Они избегают объятий красно-желтого ветра, нежных порхающих касаний листопада. Листья каштанов – сведенные осенней судорогой ладони с широко разведенными пальцами – просто сухо рассыпаются, так опадают с молочно-белого кафеля коричные чешуйки крови. Внизу, под деревьями, полурастительные-полуживотные каштаны, из мягкой зеленой оболочки с робкими колючками вылупляется нечто глянцево-блестящее и твердое.

И вот, под одним из деревьев, среди упавших каштанов – ярко-желтый лимон. Ниоткуда, без цели и смысла… Просто лимон.



***



Гостиница в центре города, старательно ухоженные и почти безжизненные клумбы, прямая дорожка среди горделивых елей, ведущая (именно ведущая, за руку) от улицы к главному входу. У начала дорожки стоит грязный приземистый "жигуленок" все еще благородного "винного" пурпура. А сверху водружен на него большой барабан. Обмотанный чьей-то мохнатой шкурой, с потертой грубой кожей на "рабочих поверхностях", перетянутый свитыми жилами. Первобытный, в смысле некоего перво-бытия, времени, когда вещи и люди были настоящими.

Рядом – владелец этой конструкции, перуанец, застрявший в России лет 12 назад с парой таких же почти святых приятелей. Иногда они играют по выходным на улицах, приторговывая немудреными фенечками, кассетами, дисками. Путешествуют почти по всем южным рок-фестам, на одном из которых я и познакомился с ними когда-то.

Он вряд ли помнит меня, но улыбается в ответ. И улыбка совсем не похожа на те, которые "вставить из шаблона"

---

Из альбома (салонная квази-эротика)

Твоя Атлантида, моя дорогая графиня,

всплывает сегодня в гостиной средь томной парчи

Дредноут рояля в коралловой спит паутине

и ветер, запутавшись в пологе, еле горчит



Твоя Атлантида, почившая в мире и море

прохладою мрамора, маревом мокрых теней,

вернулась, изнежена в пряном прибое amore,

так жадно играющим с трепетной пеною дней



Забыв о Земле, три кита изнывают в истоме,

лениво ласкает созвездья манерный регтайм

Твоя Атлантида (all stoned на ломаном лоне)

скользит обреченно навстречу всем будущим льдам

---

заходишь в список дневников, наводишь курсор, получаешь....